Повести и рассказы Черноусова Владимира

[Storm69]

НА ХОЛМЕ

рассказ
 


Я стоял на холме и играл на флейте, ветер развевал мои длинные волосы, вокруг летали вороны и подпевали на разные голоса. Это была восхитительная идиллия, и жизнь не казалась такой мрачной, какой она была на самом деле. Торопиться мне было совершенно некуда, я занимался резьбой по дереву, а покупали мои работы сравнительно редко, несмотря на то, что цены на них были невысоки. Но я продолжал создавать редчайшие вещи, аналогов которым не было. Но оценить это могли только редкие специалисты в этой области, а их было немного. Еще мне некуда было торопиться, потому что дома меня никто не ждал, и жрать там было нечего, извините за тривиальность. Я продолжал играть на флейте, а вороны подпевали мне, и меня это чертовски развлекало. Флейта у меня была сопрано, и ее прекрасно воспринимали все птицы в лесу. Они все щебетали и чирикали, каждая на свой лад. Я словно общался с ними на их языке. В конце концов, я устал и решил сходить к кому-нибудь в гости, а знакомых у меня было много. Было еще рано, большинство друзей были заняты своими делами, но, к счастью, у меня был друг Стас. Это был обеспеченный господин, который сидел дома и никогда не отказывал мне в общении. Кроме всего прочего, у него можно было пообедать, что, впрочем, случалось редко. Убрав флейту в чехол, пришлось отправиться в сторону железной дороги. Дело в том, что я далеко ушел в лес, а возвращаться пешком мне было лень, и я решил доехать одну остановку на электричке. Придя на платформу, уселся на лавочку. Я там был один, видимо, поезд должен прийти еще не скоро, но я, собственно, никуда и не торопился. Стояла прекрасная погода, это было то немногое, чему я мог порадоваться на сегодняшний день. Впрочем, мне совсем не было грустно, от меня просто веяло сюрреализмом. Действительность я воспринимал сквозь призму иронии. В городе я всегда посмеивался над всем этим озадаченным народом, который без устали шуршал по своим делам. Сейчас я думал о Стасе. Он был самым младшим в нашей компании и самым практичным. Будучи хорошим гитаристом, был отличным бизнесменом. Основал свою фирму по международной связи, устроил в нее еще пару знакомых на вполне приличную работу. В общем, Стас молодец. Я подумал о том, что я сам ровно настолько же непрактичен, насколько практичен Стас. Тут приехала электричка, и я залез в нее, чтобы проехать одну остановку. Зайдя в вагон, обнаружил, что народу совсем не много. Я сел недалеко от выхода. В вагоне ехали старушки и пара подвыпивших с утра мужиков. Впрочем, публика мало меня интересовала. Я задумчиво уставился в окно. От голода удивительно обостряются чувства восприятия, а в мозгах удивительная свежесть. Я сидел и размышлял об этом, но тут вдруг нагрянули контролеры. Так как я сидел в начале вагона, они привязались первым делом ко мне, а билета у меня, естественно, не было. Они потащили меня с собой, чтобы высадить на ближайшей станции, а ближайшая станция была моей станцией. Когда поезд остановился, меня выгнали вон. На автобусе решил не ехать, до Стаса была всего одна остановка. Я пошел к нему пешком. Вошел в подъезд, поднявшись на лифте на пятнадцатый этаж, нажал кнопку звонка с номером двести. Стас открыл мне дверь, улыбнулся и пригласил меня в дом.
-   Как поживаешь, Стас?
-   Фирма моя загибается, а так все хорошо.
-   У тебя она уже давно загибается, а ты продолжаешь делать покупки на тысячи долларов. Вот у меня дела идут в гору, а в кармане ни гроша.
Я прошел в его комнату и сел на стул в углу.
-   Знаешь в чем твоя проблема, Вова? Ты говоришь много лишнего и сам страдаешь из-за этого.
-   Разве мой базар когда-нибудь повредил тебе?
-   Если бы он мне повредил, ты бы здесь не сидел.
-   Ну и славненько. Я через три дня закончу еще одну фигурку, сфотографируешь ее?
-   Конечно, приноси.
-   Спасибо, Стас. Если бы не ты - у меня не осталось бы ни одного фото моих работ. Я тебе, правда, очень благодарен.
-   Это все, что я могу для тебя сделать. Есть хочешь?
-   Не то слово.
-    Пошли.
Мы прошли на кухню, и Стас загрузил в микроволновку две порции гуляша с картошкой. У окна стояла Жанна, жена Стаса, она поливала свои цветы. Это, пожалуй, было единственным, что она вообще делала.
-   Привет, Жанна.
-   Привет.
-   Как дела? Как себя чувствуют твои растения?
-   Все в порядке. Кактусы зацвели.
-   Здорово. У меня они ни разу не цвели.
-   Ты их неправильно поливаешь.
-   Я вообще редко о них вспоминаю.
Мы со Стасом сели за стол и принялись за гуляш.
-   Может, пойдем куда-нибудь сходим?
-   Куда?
-   Типа в гости.
-   Я не пойду. Сходи один, тебе везде будут рады.
-   А ты что будешь делать вечером?
-   У нас репетиция сегодня.
-   Понятно.
Мы вернулись в комнату Стаса, он сел за компьютер, а я сел в свой любимый угол.
-   Я тебя сейчас сфотографирую, только возьми в руку свою фигурку.
Он сунул мне в руку одну из моих деревянных фигурок, которые он купил у меня за последние два года, и несколько раз щелкнул фотоаппаратом. Я даже не успел улыбнуться. Поставив гнома на место, я взял в руки гитару и сыграл несколько блюзовых аккордов. У Стаса была хорошая гитара, мне она очень нравилась.
Я оставил Стаса со своим компьютером и направился к Фиделю, с ним я тоже играл в одной группе, мы играли рэгги. Он открыл мне дверь, обрадовался, мы с ним не виделись несколько месяцев. Открыв холодильник, достал оттуда пол-литра водки и банку огурцов. За милой беседой мы уговорили ее за час. Потом Алла, жена Фиделя, отвезла нас на их «Фольксвагене» к Марьяне. Это была наша общая старая знакомая. Там было много народу, много водки, пива и разных творческих людей. Я окончательно набрался и ушел оттуда с какими-то новыми знакомыми. Проснулся я в незнакомой квартире. Рядом, на стуле, висела моя флейта в чехле. Я прошел на кухню, меня угостили кофе с бутербродами, а я даже не мог вспомнить, как их зовут. Было уже утро. Я попрощался с ними и опять отправился в лес, на свое любимое место.
Я стоял на холме и играл на флейте, ветер развевал мои длинные волосы, а вокруг летали вороны и подпевали на разные голоса.

                     
Черноусов Владимир, 5 января 2005 г.

 

Добавлено:
 63 ДНЯ

рассказ
 


Сидя на камне, он задумчиво смотрел на пенящийся прибой, который с треском переворачивал камни.
Его звали Вася Шмель. Работая снайпером, убивая на заказ, ему пришлось привыкнуть менять города и фамилии. Как Шмеля его знали всего несколько людей: его шеф, который был теперь уже мертв, и Анна, которая была рядом с ним последние три года. Все остальные, кто знал его, уже давно погибли в разборках. Когда год назад он решил завязать, шефа пришлось убрать, но остался его брат Багор, который теперь искал Васю по всей России, со своими громилами. А Вася уехал совсем не далеко, в Беломорск. Купил там небольшую квартиру и даже устроился работать сторожем, чтобы не светиться. Но два месяца назад его вычислили, к счастью, предупредили местные братки. Васю обложили со всех сторон, искали на вокзале, на трассе и осталось одно – уйти в море. Они с Анной побросали в лодку палатку, продукты, теплые вещи и рванули на острова, на север. Шли на моторке несколько дней, повезло с погодой. Остановившись на этом острове, поставили палатку в ущелье, подальше от ветра и берега. Это было уже шестьдесят три дня назад. Месяц назад шторм унес лодку, и они остались на этом острове вдвоем. Анна, это был единственный человек, которым он по-настоящему дорожил. Вася волновался только за нее, сам он давно привык ждать свою пулю. Без нее он не стал бы бегать, как заяц, а давно бы разобрался со своими врагами или умер бы, как солдат. Но он был очень счастлив с ней и благодарил бога за каждый прожитый день. С ней Вася поселился бы даже на полюсе, он любил север, и север не раз спасал ему жизнь.
Неделю назад кончилась последняя крупа, и они питались одними птичьими яйцами и рыбой. Хотя ловить ее было очень сложно без лодки. Приливы и отливы на Белом море очень коварны. Этот забытый богом остров никто не посещал за эти два месяца. Лишь на горизонте два раза появлялись рыбацкие лодки. Анна варила уху теперь без крупы. Вася на всякий случай успел прихватить с собой свою нарезную винтовку, но, кроме чаек, птиц на острове не было. Только четыре дня назад Вася застрелил пролетающего гуся, это был настоящий праздник. К счастью, еще не кончилась соль. С водой на этом острове было хорошо - с холма тек небольшой ручей. Он с удовольствием побывал бы здесь при других обстоятельствах. И вот сегодня, на шестьдесят третий день, к берегу подошла лодка. Вася не стал прятаться, только положил заряженную винтовку за камень.
- Ты чего тут сидишь-то? – спросил один.
- Вас жду, - ответил Вася.
- Да мы тут случайно, мы из Кандалакши. Рыбу недалеко ловили, смотрим - человек на острове сидит, вот мы и подошли. Может, случилось чего?
- Случилось. Мы тут уже два месяца. А месяц назад лодку шторм унес.
- А кто с тобой?
- Жена. У меня к вам дело есть.
- Ну, говори.
- Отвезите нас на Кольский полуостров. Еще нужна карта и крупа.
- У тебя и впрямь, что-то случилось?
- Нельзя нам в город. Враги у меня серьезные, везде ищут, а в тундру не сунутся. Я заплачу, у меня деньги есть.
- Ну, дела. Хорошо, поехали.
- Сейчас, шмотки соберем.
- Лады. Может, помочь?
- Помоги, если хочешь.
Один из рыбаков спрыгнул в воду и вышел на берег. Они с Васей пошли в ущелье.
- Хорошая у тебя винтовка.
– Да, в оружии я смыслю.
Через полчаса рюкзаки были собраны. Вася и рыбак принесли их к лодке, за ними шла Анна.
- И жена у тебя красивая.
- У меня две подруги - винтовка и жена. Все остальное плохо.
– Да, брат, жизнь - штука сложная. Мы вас можем к нашей рыбацкой хижине отвезти, там переночуете, а утром мы вам привезем крупу, сухие супы и карты. Оттуда пойдете на север, а там уж сами разберетесь.
- Годится.
Они оттолкнулись от берега веслами, развернулись и пошли полным ходом на север. Погода была пасмурная, но волнение было несильное. Чайки провожали их пронзительным криком, на скорости пилотируя в воздухе.
Через четыре часа они пришли на берег Колы, к одной из прибрежных хижин. Вася дал рыбакам двести долларов. Утром они привезли продукты и карты, как и обещали. Вася добавил им еще сто, и они простились, как родные. Одни на лодке пошли в Кандалакшу, а другие взяли курс на север, и в Беломорске их больше никто не видел.


Черноусов Владимир, 20 января 2005 г.

Остальное здесь:
http://storm69.narod.ru/storm99.html
 

[Hijacker]

[Storm69]

В ТУНДРЕ (продолжение 63 дня)

рассказ
 


«Какая красота!» - думал Вася, держа оленя на мушке.  «Все-таки человек  это великая сволочь».
Олень сделал несколько шагов вправо, потом развернулся и пошел налево. Вася думал, куда ему стрелять, в голову или в сердце. Это был самец в расцвете сил со свежими серебряными рогами. Вася выстрелил ему в глаз, олень сделал несколько быстрых шагов вперед и застыл, расставив передние ноги. Вася выстрелил ему под лопатку, и олень упал.
Они с Анной шли по болотам четыре дня, прошли около ста двадцати километров, нашли охотничье зимовье недалеко от Федоровой тундры и решили остановиться в нем на неделю. Анна оказалась крепкой женщиной и достойно выдержала это первое испытание. Вася пошел добывать мясо, оставив ее в зимовье. Теперь, застрелив оленя, которого искал пять часов, он пошел за Анной, чтобы она помогла ему разделать тушу. Через минут сорок они с Анной подошли к убитому оленю. Они всю жизнь жили в городе и никогда этим не занимались. Раньше Вася охотился только на куропаток. Была середина июля, стоял полярный день, и хоть время было одиннадцать часов вечера, было совсем светло. Они часа полтора возились с тушей оленя, срезая со скелета все мясо, которое только можно взять. Сложив мясо в два больших пакета из-под рыбы, пошли к зимовью. Долго лежали на нарах, пытаясь заснуть, но комариные полчища не давали расслабиться.
- Когда я лежал у оленьей тропы, - сказал Вася, - я разговаривал с духами. Они рассказывали мне о судьбах тех людей, которых я когда-то убил.
- Ты это серьезно? - Анна повернулась к нему лицом и увидела его профиль, освещенный утренними сумерками, падающими сквозь небольшое окошко зимовья. - Ты сегодня сентиментален, это на тебя не похоже.
- Ты не представляешь, как мне сегодня было жаль этого оленя! Гораздо больше, чем тех людей, которые носили дорогие пальто и дипломаты с документами, - он повернулся к Анне и увидел ее грустную улыбку. - Мы убили его только затем, чтобы прожить всего лишь неделю.
- Мы насушим мяса, и оно нам еще пригодится. Жизнь так устроена - мы все едим друг друга. Вот ты убил своего шефа, а ведь он был тебе другом долгие годы.
- Именно так расстаются настоящие друзья.
- Тебе его не жаль?
- Если честно, то оленя мне жаль больше, - Вася отвернулся к стене и замолчал.
Через два часа они встали, так толком и не поспав, но зато приготовили на костре хорошее жаркое на завтрак.
- Мясо нежнее, чем говядина, - заметила Анна.
- Дичь всегда нежнее, главное, не пережаривать и не переваривать.
Зимовье стояло недалеко от заросшего болотом озера. Видимо, иногда сюда приходили люди за рыбой. Солнце поднялось над горизонтом и разбудило мошку. Теперь на одном месте сидеть было невозможно.
- Эта мошка доконает меня, - сказала Анна.
- Через несколько дней организм привыкает к ней, и лицо уже не распухает от ее укусов. Проверено.
- Поверю тебе на слово.
Они вернулись в зимовье и занялись любовью. Это немного отвлекло их от гнуса. Потом они голышом побежали окунуться в озеро. Мошка не давала остановиться ни на секунду. Вода была холодной, хотя воздух хорошо прогрелся на солнце. Они вернулись в хижину и оделись. Анна принялась готовить суп, щедро наложив в котел мяса. Воду она брала в ручье неподалеку. Мошка унялась, и солнце разогнало комаров. Вася заснул, отвернувшись к стене. Анна суетилась у горящей стальной печки, на которую, убрав конфорку, удалось пристроить котел. Сначала она сильно дымила, но потом прогрелась и бойко потрескивала сухими дровами, которые оставили еще прежние постояльцы. Анна взяла походный топорик и пошла нарубить веток для печки. Вася проснулся от стука топора.
– Слушай, мать, ты занялась не своим делом, - сказал он, стоя в дверях хижины, - давай помогу.
Вася отобрал у нее топор, и она вернулась к супу. Он ловко свалил сухое дерево и сравнительно быстро разделал его на поленья, подходящие к печке. Анна резала мясо на тонкие дольки и нанизывала на рыболовную леску, чтобы завялить его. Она подвешивала его к потолку, в балки которого были вбиты гвозди для этой цели. Вскоре вся хижина была увешана гирляндами из оленьего мяса. Вася стоял в дверях и смотрел на ее хлопоты. Она не сразу заметила его взгляд, потом повернулась к нему и улыбнулась.
- Сейчас будем обедать, - сказала она. - Суп уже готов, я добавила в мясо пакетик харчо, тебе понравится.
- Нет. Ты от меня так не откупишься, - сказал Вася, приближаясь к ней.
- Ну что ты, Вася?
Он сильно обнял ее и нежно положил на нары. Ее тело трепетало в его сильных руках. В их движениях была страсть, но не было суеты, жизнь текла, как вода. Мирно догорала печка, на ней уже остывал суп, а на потолке покачивались гирлянды из оленьего мяса. Они снова побежали окунуться в озеро. Вода освежила своей прохладой.
- А вот теперь я хочу есть, - сказал Вася.
Мисками у них служили крышки от котелков. Анна наполнила их дымящимся супом из котла. В хижине нары были у левой стены и у правой, а между ними стоял стол, на который она поставила крышки-миски с благоухающим супом. После обеда они уснули и спали очень долго, до утра следующего дня. Проснувшись ранним утром, пошли на рыбалку. Поймали трех хариусов на искусственных мух, запекли их в печке на завтрак. Потом их долго одолевала мошка, не давая расслабиться и отдохнуть без движения.
Прошло три дня. Анна засушила около печки около двух килограммов мяса, а свежее они успели съесть. Вася решил продвигаться дальше на север, потом на восток. Там, за горой Урмаваракой, стояло хорошее зимовье саамов, а с этой стороны стояло небольшое зимовье, построенное связистом Валентином, у пяти озер. Они уложили рюкзаки и тронулись в путь. За шесть часов дошли до вездеходной трассы и повернули на восток, куда она вела. Через час их догнала машина с геологами, которые везли солярку к базе в Панских тундрах. Те согласились подвезти на шестьдесят километров на восток. Вася решил остановиться у горы Каменик - там было зимовье, немного дырявое, но переночевать можно. Когда проезжали шестьдесят второй километр, Вася с грустью вспоминал Валентина. Этот связист прожил в далекой тундре семнадцать лет, и его знал любой человек, побывавший в тех местах. Сейчас там работает связист Савва. У него геологи остановились покурить, отдохнуть минут двадцать. Ведь дороги в тех местах не такие, как в южной России: из нее торчат валуны на сорок сантиметров, и трясет не по-детски. Савва держался бодрячком, хотя тоже был уже в годах. Перекинулись рассказами. Вася, конечно, не рассказывал о своих проблемах, но северные люди очень проницательны, они умеют хранить тайны, да и встречаются больше со зверьем, чем с людьми. Расстались с Саввой, поехали дальше. Недалеко от Каменика их ссадили. Там была отворотка направо, по ней прошли около двух километров. Пришли к зимовью, так устали в дороге, что легли спать без ужина. На утро приготовили завтрак и заварили чай. Чай в тундре это нечто особенное, совсем не похожее на простой чай в городе. Там его можно выпить очень много и получить несказанное удовольствие. Погода испортилась, начался дождь. Вася занялся дровами уже под дождем, так как решили переждать непогоду. Растопили печь. Крыша хижины протекала в нескольких местах, но на нары не капало. Просушиться все-таки удалось. От влажности и печки в хижине стало жарко, как в бане. Дождь шел три дня, делать было нечего, пришлось играть в карты. Иногда мимо пробегали олени, но Васе совсем не хотелось их убивать, вяленого мяса было еще много. Дождь кончился, и пошли дальше. Два километра на северо-запад, три километра на восток, потом повернули на север, по отворотке. Дошли до болота Мариек и долго лезли по нему. Потом еще шли около часа, перешли еще одно болото, и через час дошли до землянки, которую тоже построил связист Валентин. Поужинали и легли спать, окончательно устав от пройденных километров. На утро пошли к горе Урмаварака, к пяти озерам. Перешли болотный пояс за два часа, свернув с вездеходной трассы налево, и по двадцатилетней давности следу вездехода приблизились к горе Урма. Перешли еще одно болото и через двадцать минут были уже у Валентинового зимовья у пяти озер. Вокруг него стояли остроконечные, высокие ели. В тридцати метрах было озеро. Два дня занимались рыбалкой, ловили хариусов и щук. Впрочем, щука была только одна. Запекали рыбу в печи. Жизнь на севере, в тундре, удивительно проста - все время уходит на дрова и приготовление еды. На второй день Вася подстрелил куропатку недалеко от хижины, около болота. Сварили из нее суп. На третий день, утром, отправились к зимовью саамов. Поднялись на Урму. С ее высоты была видна горка Каменная, а с другой стороны были видны Панские тундры, в сорока километрах на юго-восток. Они стояли на горе, зачарованные этой красотой.
- Жить хочется, - сказала Анна.
- Да. Не знаю как, но жить надо дальше, - ответил Вася.

Черноусов Владимир, 30 января 2005 г.


 

[Dagama]

Впечатляет , но на любителя, Владимир, если честно. Специфическая штюка.....

[Storm69]

Нас мало, но мы в тельняжках, к тому же с крылышками.  

[Storm69]

ПОБЕРЕЖЬЕ (продолжение 63 дня)

рассказ
 

Вася и Анна прошли сотни километров по тундре, перешли вброд десятки холодных рек и вязких бесконечных болот. Они изрядно одичали за это время, их одежда сильно износилась от лесной жизни, на ней появились заплаты из оленьей кожи. Покинув Беломорск пять месяцев назад, они не заходили ни в один поселок, а людей не встречали уже два месяца. Последними они видели геологов, которые щедро нагрузили их крупой и сухими супами. Люди, встречаясь в далекой тундре, всегда рады видеть друг друга и к счастью для Васи не задают лишних вопросов.
Однажды, поднявшись на одну из гор, они увидели море. Это было уже не Белое, а Баренцево море. Тундра здесь была холодная и продуваемая всеми ветрами, а редкие сосны и можжевельники не могли укрыть от них уставших людей. Они пошли в сторону моря и через сорок минут вышли на каменистый берег, омываемый холодными волнами. Восхитительная картина, сменившая бесконечную тундру, так захватила их внимание, что они не могли оторвать глаз от этого великого моря, уходящего в Ледовитый океан. Сняв рюкзаки, они подошли к воде и умылись, отдохнули минут пятнадцать и пошли искать подходящее для палатки место, но через полчаса, идя вдоль берега, увидели брошенную рыбацкую хижину. Похоже, здесь не было людей уже несколько лет, лишь раскачивалась и скрипела дверь под ударами ветра. Они зашли в зимовье. Слева от двери стоял покосившийся стол, на который падал свет через небольшое окно, справа – ржавая стальная печка, а за ней в углу были сооружены нары, на которых лежали старые газеты, Вася взял одну и прочел дату выпуска:
–   Пятнадцатое июня, девяносто пятого года.
–   Неужели здесь с тех пор никого не было?
–   Думаю, не так давно, просто привезли старые газеты на растопку.
–   Все в пыли. Надо подмести, что ли.
–   А я пойду дров принесу.
–   Лучше сначала разожги то, что есть. Холодно.
Вася бросил в печь три полена и подсунул под них газету, чиркнул зажигалкой. Сырые газеты нехотя занялись огнем. Вася достал нож и отщепил от полена несколько щепок, подсунул их меж поленьями. Они загорелись, и он закрыл дверцу, чтобы холодная, сырая печь не дымила.
–   Ну вот, грейся, а я пойду дров принесу.
–   Только не долго.
–   Хорошо.
Вася вышел, закрыв дверь. Анна протерла стол и подмела мусор в угол, к печке. Сквозь завывания ветра были слышны удары топора, потом скрежет пилы. Скрипнула дверь, Вася бросил около печи несколько поленьев.
–   Ты узнал, где вода?
–   Метрах в тридцати направо есть ручей.
–   Надо стол помыть.
–   Возьми котелок и воды принеси, а я его немного починю.
Анна отвязала от рюкзака котелок и вышла. Вася взял полено подлиннее и подставил его под низкий угол стола, тот выровнялся. Пришла Анна, принялась отмывать стол. Печь разгорелась и перестала дымить, в доме стало теплее. Вася подбросил еще два полена.
–   Принеси воды побольше, надо ужин готовить, – сказала Анна.
Вася вытащил из рюкзака видавшие виды пластиковые бутылки из под пива, потом забрал у Анны котелок.
–   Пойдем вместе?
-   Пошли.
Анна достала второй котел. Выйдя из дома, пошли к ручью. С моря дул сильный холодный ветер.
–   Скоро зима, – сказал Вася.
–   Мы что, здесь зимовать будем?
–   Посмотрим.
Сполоснули котелки, наполнили водой бутылки и понесли все домой. Поставили в печь варить оленину, достали вещи из рюкзаков. Вася стал читать старую газету – ничто так не радует полярника, как печатная строка. Анна под лежанкой нашла несколько пачек соли и валенки.
–   А тут еще вовсю Ельцин рассекает, – сказал Вася, шурша газетой. – Забавно, что здесь останавливается время.
–   Сталин сюда заключенных ссылал, а мы с тобой сами сюда забрались.
–   Не от хорошей жизни забрались, это братки нас сюда загнали.
–   Сколько же мы будем так бичевать?
–   Сколько надо, столько и будем, а если надоело, то иди до Мурманска, через месяц доберешься.
–   Не хочу я тебя бросать. Меня в городе тоже ничего хорошего не ждет.
–   Вот и не скули тогда. Тоску нагоняешь. Ты знаешь, что такое полярная ночь в тундре?
–   Нет.
–   Я тоже не знаю, но вряд ли это весело.
–   Ну и влипли мы с тобой!
–   Не говори.
Прошло две недели. Ребята обжили зимовье, в нем стало сухо и даже уютно. Вася перечитал всю стопку газет, кое-что даже по два раза. А четыре дня назад он удачно сходил на охоту – нашел на берегу тюленя и застрелил его. Это была огромная туша. Теперь они были обеспечены мясом как минимум на месяц. Анна уютно суетилась по хозяйству и смастерила жилеты из оленьих шкур, которые они принесли с собой от истоков Паноя. Иногда они гуляли по берегу, чтобы проветриться. Дни становились короче, с каждым днем было заметнее дыхание арктической зимы. Выпал первый снег. Однажды они сидели вечером в избушке и пили чай из черничного листа. Вдруг услышали звук приближающегося вертолета.
–   Кто это? – спросила Анна.
–   Вояки, наверное, здесь же пограничная зона.
–   Что мы теперь будем делать?
–   Да ничего не будем делать – сидим, пьем чай.
Анна выглянула в окошко, через редкие сосны было видно, как вертолет садится у побережья.
–   Они сели.
–   Не суетись.
Недалеко от избы заскрипел снег под ногами людей. Дверь открылась, и в ней появился офицер.
–   Прапорщик Самойлов, господа, – сказал он после некоторой паузы.
–   Очень приятно, – сказал Вася.
–   Ну и какого хрена вы тут делаете? – спросил Самойлов, заходя в дом. За его спиной показались два солдата с автоматами наперевес. Все были одеты в зимний камуфляж.
–   Ну а вы что там встали, как фраера? Заходите, мы же не в Ялте, – рявкнул прапорщик на солдат. Те нерешительно зашли.
–   А мы тут чай пьем, – ответил Вася.
–   Чай говоришь? Хе! Ну давай, наливай чай. Замерз, как собака.
Вася налил чай из котелка в свою кружку и протянул Самойлову.
–   Не побрезгуйте. Сервиз не прихватили.
–   Это не проблема. Проблема в том, что вы на погранзоне. Вас что, американцы сюда с подлодки закинули?
–   Ну да, до сих пор аквакостюмы штопаем.
–   Да уж. Костюмы у вас хоть куда. Я вижу, вы долго по тундре шастали. Но сюда-то зачем? От кого? Или от чего?
–   Да это я на работе с начальством поссорился.
–   Какое у тебя ласковое начальство. Того, гляди, до Канады ломанетесь, – прапорщик хлебнул из кружки.
–   Да вы садитесь, что ли, куда-нибудь.
–   Ну, спасибо, хозяин, а то я прям как-то застеснялся. А ты знаешь, что я на эти двести километров царь и бог?
–   Будем знать теперь.
–   Ну, рассказывайте, артисты, все по порядку. С толком, с расстановкой, а то мне без вас тут было, прямо скажем, скучновато, – прапорщик улыбнулся, от него разило спиртом за три метра.
–   Это очень длинная история.
–   А мне здесь торопиться некуда, я тебя могу полгода слушать, – прапорщик достал из куртки фляжку и поставил на стол. – Откуда пришли?
–   Из Беломорска мы сюда добирались.
–   Из Беломорска? До Беломорска отсюда километров пятьсот. На чем же вы добирались?
–   Последние три месяца шли пешком.
–   Ну, вы даете, мать вашу! Спиртуса выпьешь?
–   Давай.
–   А мы его сейчас прямо в чай, – сказал прапорщик и изрядно подлил в кружки спирта. – Так, а что было до того?
–   В Белом море на острове бичевали.
–   Сколько?
–   Два месяца.
–   А с острова на Колу как попали?
–   Рыбаки подвезли.
–   Где высадили?
–   Тридцать километров восточней Кандалакши.
–   И оттуда шли сюда пешком?
–   Да.
–   Сильно. Трех оленей съели?
–   Да, именно трех.
–   Что ж мне с вами делать-то теперь? Ладно, хрен с ними, с твоими проблемами, у меня своих хватает. Сейчас мы уходим на базу. А завтра мы вас к лопарям отправим, на перевоспитание.
–   А может, мы здесь поживем?
–   Во-первых, на границе вам жить не положено, а во-вторых, вы здесь до весны все равно не протянете. Свихнетесь здесь одни. У меня две роты орлов, а все равно зимой крыша съезжает. А без спирта вообще труба. Я, конечно, не знаю, что ты за фрукт, но тот, кто так по тундре может ходить, – это наш человек, а мы своих не подставляем. Будешь еще? – он поднял фляжку.
–   Давай.
Прапорщик плеснул спирта по кружкам.
–   Мать, плесни водички.
Анна разбавила спирт водой из пластиковой бутылки.
–   Ну, будь здоров, – Самойлов шарахнул спирт залпом. – Пошли, – сказал он солдатам.
Они ушли. Через минуту вертолет взревел и взмыл в воздух.
Этой ночью спалось неважно, они ворочались на лежанке почти до утра. Вася нервничал, хоть вечером и не показал виду. Анна чувствовала его волнение, и это не давало ей покоя. Что ждало их на следующий день? Но утром они все же заснули тяжелым беспокойным сном. Проснулись, когда давно уже рассвело. Погода была пасмурная. Растопили печь, приготовили завтрак и начали собирать рюкзаки.  В полдень примчался вертолет, из него вышел Самойлов и четыре бойца.
–   Ну что, собрались, лопари? – спросил он. – Отсюда до Краснощелья минут тридцать лету, сорок максимум.  Так что это недолго.
–   Как тебя зовут? – спросил Вася.
–   Андрей.
–   Меня Вася. Тут такое дело, я неделю назад тюленя застрелил. Надо бы его с собой прихватить.
–   Тюленя? Ну, ты браконьер! Ладно, он вам там тоже пригодится. Возьмем. Ну-ка, орлы, грузите тюленя, – сказал он солдатам, и те пошли в дом.
Через пятнадцать минут погрузили и рюкзаки, и тушу тюленя, разрубленную на шесть частей. Пилот завел мотор, и вертолет поднялся в воздух.
–   Есть у меня для вас подарок, – кричал Самойлов в ухо Васе, – литр спирта. У лопарей за него можно полцарства выменять, а у меня его цистерна, так что мне до весны хватит. Развернете хозяйство, может, и вообще останетесь там жить – там тоже есть свои радости. Будешь для меня своим человеком у этих диких гномов. С лопарями не ссорься, они злопамятные, ничего не прощают. Для охоты там раздолье – найдешь, чем себя развлечь. Если с лопарями уживешься, то с ними оленей разведешь, и места они тебе покажут интересные.
Вася молча кивал головой, из-за рева мотора было трудно разговаривать. Самойлов откинулся к стене и задремал. Минут через тридцать-сорок вертолет домчался до Краснощелья и сел посреди поселка. Вокруг него собрались любопытные саамы всех возрастов. Самойлов открыл глаза и вышел на улицу.
–   Привез вам двоих людей. Они теперь с вами будут жить, примите, как своих, – объявил он саамам.
Лопари обступили Васю и Анну и с интересом их разглядывали.
–   Моя твоя понял, – сказал один старый саам Самойлову. – Моя один живет, моя дом большой. Пусть со мной живут, однако.
–   Хорошо, Коля. Моя твоя верит, – в шутку сказал Самойлов. – Ну все, разбирайтесь теперь без меня, а мы пойдем на базу.
Солдаты скинули рюкзаки и куски тюленя, запрыгнули в вертолет и улетели.
–   Пойдем в дом, – сказал старый саам.
Все остальные помогали нести вещи и тюленя. Дом старика был неподалеку.
–   Твоя жена красивый, – сказал старый саам. – Моя жена умерла много лет назад. Моя имеет много оленей. Моя живет много-много лет и стал совсем старый. Твоя будет помогать пасти оленей. Саамам надо помогать.
Зашли в дом. Люди сложили вещи в угол, недалеко от печи, и смущенно толпились у дверей. В доме старика было две комнаты: в одной, поменьше, жил он сам, другая пустовала и была завалена оленьими шкурами. Была еще холодная пристройка, в которой хранилось оленье мясо, туда же бросили и Васиного тюленя. Женщины сварили мясо в большом котле, появление новых людей было праздником для саамов. Они всю зиму общались только друг с другом, лишь раз в два-три месяца приходил вездеход по зимнику, привозил топливо для мотосаней, солярку для обогрева и дизеля маленькой электростанции и продукты в лавку. Обратно вездеход вез оленье мясо, шкуры, рога, впрочем, этого добра было совсем немного, саамы жили небогато. Если бы шведы не покупали у них оленину по хорошей цене, и если бы их финские родственники не помогали им деньгами, то цивилизация совсем покинула бы их поселок, а жить им пришлось бы так, как жили их далекие предки. После обеда старик отправил всех соседей по домам, те с грустью ушли, им хотелось поговорить с русскими. Вася и Анна остались со стариком. Тот заварил большой чайник чая, и Вася решил угостить его спиртом, который «подогнал» Самойлов. Старик, увидев целый литр спирта, сразу оживился.
–   Твоя очень богатый, – сказал он. – Спирт дорогой у нас. За половину ты можешь обменять хорошую одежду для себя и жены. За вторую половину тебе могут дать оленя, но ты не соглашайся, мы с тобой его выпьем, а моя имеет много оленей.
Вася налил понемногу в кружки, Анна разбавила его чаем. Старик бодро выпил свою долю и через пятнадцать минут сильно опьянел. Он стал покачиваться из стороны в сторону и запел грустную монотонную песню на своем языке, которой не было видно конца.
                     
Черноусов Владимир, 25 апреля 2005 г.
 

 

[Dagama]

 

Добавлено:
 Хмм. Начинает не по-детски цеплять...  

[Storm69]

Это именно то чего я хотел.

[Dagama]

Коварный.  :beer:  

[orthodox]

Пративный.

[Apach]

Боря, не зажигай :cool:  

[orthodox]

А ты - пожарный %) ?

[Storm69]

Я вообще то художник, люблю по северу шастать.

[Dagama]

А к авиации и вирпилству, как относитесь?

[Storm69]

Я люблю летать, у меня на компе стоят два эмулятора: ИЛ-2 и МИГ-29
Вот я на них и летаю.