Повести и рассказы Черноусова Владимира

[Dagama]

Владимир, а автобиография здесь не пробегала?  :rolleyes:

[Storm69]

Хвостиком матнула

[orthodox]

Все фигня - только ты да я...
Да и ты фигня - только я!

[Storm69]

Только я да ты
На башке растут цветы.

[Storm69]

Урма.

сказка
 

1

Много лет назад. Далеко на севере, в далекой Лапландии, за семью холмами, жила была прекрасная девушка Урма. Она жила в обычной семье саамов, и ни чем не отличалась от своих ровесников. Но пришла пора взрослеть, и она влюбилась в одного ловкого охотника, которого звали Золотой Лис. Он всегда улыбался ей и говорил ласковые слова, когда встречал ее. Он относился к ней как к ребенку и не воспринимал ее всерьез. Но она была влюблена в него, уже как молодая женщина и очень обижалась на то, что он воспринимает ее как ребенка.
Однажды, после удачной охоты, в их стане был праздник. Самого крупного оленя добыл Золотой Лис, и он очень гордился своей добычей. Все хвалили его за его удачную руку, за меткий глаз и за мастерство, которого у него было не занимать. Все племя было сыто, в то время и все были благодарны за это Золотому Лису. Жизнь саамов была не из легких, как впрочем, и сейчас. Далеко не каждый день они были сыты, по этому это значило так много. Иногда они долгие полярные ночи ели лишь лепешки, сделанные из березовой муки. То есть они мололи дерево и сильно разбавляли им пшеничную муку, которую выменивали охотники на меха песца, лисицы, медведя или волка. Но у саамов было очень много земель, хоть эта земля и была расположена далеко за полярным кругом, они очень дорожили ей. Так вот, когда Золотой Лис был в зените своей славы, к нему вдруг подошла красавица Урма и поцеловала его в губы, что означало, что он ее избранник, и она отдала ему свое сердце до конца своей жизни. Золотой Лис хоть и был старше Урмы, но он очень любил ее. Он никогда не рассчитывал на то, что она захочет стать его невестой. После этого поцелуя он обезумел от счастья. Он до ночи пил заморский чай и разговаривал с другими охотниками, прославляя Урму. Его соратники были рады его счастью и хвалили их обоих. После праздника, Золотой Лис увел Урму в свой чум, и они были счастливы до утра.
На следующий день погода испортилась и мела вьюга несколько дней, но эти дни были самыми счастливыми для влюбленных. Это были редкие дни покоя у саамов, когда почти никто не выходил из чумов, без полной необходимости.
Когда буря утихла, и над тундрой поднялось редкое зимой солнце, охотники отправились в путь. С ними ушел и Золотой Лис. Урма провожала его до ближайшей горы и долго махала руками ему вслед.
Прошла неделя, а охотники все не возвращались. Их жены вместе ждали их возвращенья, деля последние запасы мяса. На севере невозможно быть вегетарианцем. Даже рыба не обеспечивает организм человека необходимым запасом жира, необходимым, чтобы дожить до весны. Суровая полярная природа не терпит революций, как на южной части нашей страны.
Через вторую неделю вернулись охотники, но Золотой Лис не вернулся с ними. Охотники рассказывали, что он вместе с охотником Пронырой, ушли по следу оленя и не вернулись. Никто не знал, что случилось с Золотым Лисом. Лишь зловеще кружили вороны, неся страшную весть.
Прошла еще неделя, потом другая. Урма каждый день ходила по окрестностям, в ожидании Золотого Лиса. Но каждый день уносил последние надежды, на его возвращение. Урма, не спала по ночам, проводя их в слезах. И ночам не было конца. Все в стане заботились о ней, понимая ее горе.
После другой вьюги охотники пошли на поиски Золотого Лиса, но через неделю вернулись обратно, не найдя даже следов от двух молодых охотников, и принесли всего два зайца, которых надо было разделить на всех, что бы не умереть с голода. Для саамов началась тяжелая жизнь. Охотников стало мало, да еще в конце зимы, когда всегда было тяжело.
Урма перестала плакать, но она перестала общаться со своей семьей, что было особенно странно для саамов. Они всегда были охотниками пообщаться и держались все вместе. Без этого просто трудно выжить в их суровых краях.
Пришла весна. Ее встречали с радостью, не всем удалось дожить до этого счастливого времени, в этом году. Урма, не смотря на общее веселье, держалась в стороне. Однажды ей приснился сон. Во сне пришел к ней Золотой Лис и сказал, что ее ждут большие перемены, и она станет великой целительницей на земле саамов.
На утро Урма собрала немного вещей в дорогу и навсегда оставила своих родственников. Она отправилась к старой шаманке, которая жила у пяти озер.

2

Урма шла по весенней тундре и наслаждалась весенними запахами свежей хвои и земли. Весело бежали весенние ручьи, унося с собой зимний мусор тундры. В горах таял снег. Тепло пригревало весеннее солнце. Урме приходилось переходить ручьи вброд, но солнце и весенний ветер сушил ее одежды из оленьего меха. Ей предстояло перевалить последнюю, двуглавую гору и по ущелью спуститься к озерам, где жила шаманка. Вдруг, из-за скалы, к ней прибежал медвежонок и стал обнюхивать ее. Урма испугалась, как бы не пришла медведица. Она хлопнула в ладоши, медвежонок испугался и бросился прочь. В этот момент она была на самой вершине двуглавой горы. Отсюда открывался прекрасный вид на озера, а с другой стороны была видна большая гора, за ней жила ее семья.
Урма спустилась по ущелью к озеру. Там стояла хижина старой волшебницы. Говорят, ее охранял огромный медведь. Урма боялась встретиться с ним. Но она верила в свою судьбу и если суждено прийти к старой ведьме, то медведь не помеха. И на самом деле, она вскоре увидела огромного медведя. Он сначала грозно зарычал, потом подошел поближе, и, увидев, что девушка не убежала прочь, подошел и недоверчиво нюхал воздух, подняв морду к небу. Потом он подошел еще ближе, и лизнул в щеку застывшую девушку. После этого он развернулся и пошел в сторону, оглядываясь на Урму. Она не знала, где живет старая шаманка. Это знали только очень старые охотники, которые всегда берегли своих шаманов, даже сейчас, когда все саамы давно приняли христианство.
Урма пошла за медведем, преодолевая страх. Через несколько минут, они пришли к ветхой хижине. Дверь открыла старуха и улыбнулась, глядя на Урму. Вид ее был жутковатый, на ней была парка, которую та носила уже несколько десятилетий. Она никуда не ходила, разве что за дровами, на несколько сотен метров.
-   Хозяйка, я принесла вам немного муки, - сказала Урма.
-   Я знаю тебя, - ответила старуха и захихикала.
От ее смеха у Урмы побежали мурашки по спине.
-   Заходи. Выпей чаю, - сказала шаманка, перестав смеяться – У меня чай настоящий из трав и ягод.
-   Спасибо хозяйка, - ответила Урма, заходя в хижину.
-   Сходи, принеси дров. Разговор у нас будет длинный, - приказала старуха.
Урма выбежала из хижины, и набрала упавших веток по окрестности. Она вернулась в дом и бросила ветки около очага.
-   Пей чай детка, суши одежду.
Урма взяла чашу, сделала несколько глотков, и сказала взволнованно:
-   У меня был сон. Ко мне пришел мой погибший муж и сказал, что я должна стать целительницей на земле саамов.
-   Я уже знаю об этом, детка. Хаара  стала совсем старой. Саамам нужна свежая кровь, что бы лечить их охотников и спасать их от бури. Я отдам тебе все знание, которое я накопила за эти долгие годы. Ты будешь сильней меня, гораздо сильней.
-   Что я должна сделать? – спросила Урма.
-   Ты должна слушать меня, – сказала старуха, повернувшись спиной – И все у тебя будет хорошо. Так хорошо, как еще не было у саамов.
-   Пойди к озеру, там, в проталине рыбы пытаются выпрыгнуть на лед. Собери их, мы сварим с тобой уху, - сказала она после недолгого молчания – Когда-то я пришла сюда такой же молодой как ты. Ступай.
Урма вышла из хижины и пошла в сторону озера, с мешком в руках. Когда она зашла на лед, она услышала плеск, справа у берега. Туда приплыло множество рыбы, подышать воздухом. Урма тихонько подошла и выловила руками три рыбы, они были довольно крупны и отчаянно трепетали в мешке. Урма решила, что этого достаточно, для них со старухой, и не стала ловить остальных, хотя их было большое множество. Урма понесла их в хижину.
-   Ну как, поймала? – спросила старуха.
-   Да, три штуки.
-   Если бы ты была дурой, то наловила бы полный мешок. Случайные люди не ходят по этой земле. Здесь магия в каждом дыхании, будь внимательной. Теперь возьми котел и принеси воды.
Урма пошла за водой. Воду пришлось брать из той же проталины. Она растолкала рыб, жадно глотающих воздух, и набрала пол котла воды. На берегу сидел огромный медведь и довольно урчал. Урма вернулась в хижину.
-   Ну вот, детка, а теперь почисть рыбу и брось ее в котел. Потом мы туда еще кое-что добавим. Возьми этот нож, его сделал мой погибший муж.
-   У тебя был муж Хаара?
-   Да, когда-то у меня тоже был муж, но это было совсем, давно. От него остался только этот нож.
-   У меня тоже есть нож моего мужа, Хаара.
-   Прибереги его, он тебе еще пригодится. Жизнь длинна, детка, а у тебя она только начинается.
Урма очистила рыбу и бросила ее в котел. Старуха молола в мельнице какие-то корни.
-   Что ты делаешь Хаара?
-   Я молю кони голубики, чагу и березовые почки. Запоминай и ты никогда не умрешь в тундре. Только надолго не оставляй свой дом. Иначе придут духи с озера, а им тут не место. Мой Урсул стал совсем старый, у тебя будет свой. Ты уже видела его сегодня. Это будет великий медведь.
Хаара бросила в котел содержимое мельницы.
-   Теперь надо перемолоть немного корней багульника. Займись этим сама, а я посплю часик.
Хаара отдала мельницу Урме и дала ей немного корней. Она легла на топчан, который стоял в углу. Урма около часа молола корни, пока они не превратились в муку. Потом она высыпала ее в котел, в избушке запахло багульником. Урма поварила уху еще немного, потом сняла котел с очага. Она долго не решалась разбудить Хаару, пока остывал котел. Та проснулась сама, от благоухания. Она по хозяйски разлила уху по мискам, и они принялись за трапезу. Они съели по две миски и насытились.
-   А теперь ложись спать, Урма. Ведь ты уже давно не спала по ночам. А я буду готовить снадобье от ветра.
Урма послушала старуху, и как только легла на топчан, сразу заснула.
Прошло несколько дней, а Урма все продолжала спать. Но пришло утро, когда она вдруг открыла глаза.
-   Что ты делаешь, Хаара?
-   Я собираюсь в путь. Духи будут говорить с тобой моим голосом, но ты не пугайся, и по чаще слушай биение собственного сердца.
-   Зачем ты уходишь?
-   Двум хозяйкам не место в одном доме, а этот дом теперь твой. Ты сильнее меня. Духи зовут меня в дальний путь.
-   Но ты можешь жить здесь сколько захочешь.
-   Нет. Прощай.
Хаара надела котомку и вышла за дверь. Урма стояла на пороге и долго смотрела в след удаляющейся старухи, но та не разу не обернулась. Могучий Урсул шел за ней следом, он несколько раз обернулся и долго с грустью смотрел на Урму.
Они ушли. Урма осталась одна. Она вышла на берег озера и долго смотрела на плавающие льдины. Весна шла полным ходом. Вокруг щебетали птицы, перекрикивая друг друга, каждая на свой лад. На берег пришел молодой Урсул и тоже смотрел на озеро. Потом ему стало скучно, и он подошел к Урме и предложил поиграть, ведь он был еще совсем маленьким, глупым медвежонком.
Урма вернулась к хижине и налила ему в миску ухи, которая осталась еще от старухи. Урсул подошел, понюхал еду, облизнулся и начал есть, с удовольствием чавкая. Урма сходила к загону для рыбы и достала из него два больших хариуса. Она почистила рыбу, принесла воды и бросила ее в котел. Раздула угли в очаге и подбросила дров. Она услышала голос Хаары, это духи говорили ей, что нужно бросить в котел, для магического снадобья.
-   К тебе идут три охотника, - говорил ей голос – Ты должна помочь им. Они сражались со стаей волков, защищая своих оленей. Одному из них пришлось очень нелегко. Он истекает кровью. Ты должна спасти его от смерти. Для этого брось в мельницу немного чаги и немного рыбьих костей и перемели все в муку. За тем собери немного березовых почек и брось их в котел целиком. Потом брось листьев голубики большую горсть. Брось в мельницу сушеных мухоморов и мели их с песней о ветре и брось их в котел. После этого поднимись на самую вершину двуглавой горы и попроси дух ветра встретить гостей. Охотники приведут тебе оленя, в снадобье нужно добавить немного его крови.
Урма все сделала так, как ей велел голос. Пришли три охотника. Привели оленя. Один из них был сильно ранен, двое других несли его на руках. Они положили его на топчан. Урма сделала надрез на ноге оленя и собрала немного крови в миску. Снадобье уже студилось в стороне от очага. Урма заставила больного выпить три миски снадобья, добавляя туда кровь оленя. Больной вскоре заснул. Два других охотника ушли, оставив своего оленя Урме. Она пустила его в загон.
Больной охотник спал несколько дней. Урма дремала у очага, иногда ударяя в бубен, что бы прогнать духов с озера. Молодой Урсул охранял ее лежа у порога.
Охотник пришел в себя. Его раны исцелились, за что он был очень благодарен молодой волшебнице. Он был молод, силен и красив. Урме он очень нравился, хотя она не подавала виду. Его звали Быстрый Ворон. Он прожил три дня в хижине Урмы, помогал ей загонять рыбу в загон, зарезал для нее оленя, заготовил огромную кучу дров, сложив их около хижины. Но Урма была непреклонна, ведь теперь она служила духам, а духи служили ей. На четвертый день Быстрый Ворон ушел в тундру, что бы встретить своих друзей и свое стадо оленей. Урма проводила его до ущелья. Он поцеловал ее в щеку, это все что он мог себе позволить. Урма и Урсул вернулись к хижине.
Пришло лето. После чудесного исцеления Быстрого Ворона, по тундре прошел слух среди саамов, о молодой волшебнице, живущей у подножия двуглавой горы. К Урме стали приводить больных детей, и она исцеляла их. Все кто был болен, шел к Урме и находил исцеление для тела и души утешение. Теперь она ни в чем не нуждалась, у нее были олени и все необходимое для жизни в тундре. Урсул подрос и повзрослел. Он был гораздо крупней своих одногодок. Он бродил по берегу озера и очень радовался, когда хозяйка выходила из хижины. Куда бы она не шла, он нигде не оставлял ее одну. Иногда к Урме прибегал большой волк и вилял хвостом как щенок. Урсул недовольно ворчал, но не трогал нового знакомого. Иногда к ней прилетал старый ворон и зорко смотрел вокруг, сидя на крыше хижины. Сама природа хранила ее тайны. Люди стали называть ее хозяйкой тайги, но старики знали ее настоящее имя.
Шли годы. Урма росла в своем ремесле. Урсул превратился в огромного медведя. Большой волк тоже навещал их, и ворон нередко садился на крышу хижины. Жизнь шла также естественно, как течет вода, или как огонь поднимается вверх. Урма гуляла по склонам двуглавой горы и ее долинам. Вся эта земля принадлежала ей. Люди никогда не охотились в этих местах, что бы ни нарушать ее покой. Каждая живая тварь знала ее дыхание, ее голос. Люди приходили к ней только при крайней нужде. Урма никому не отказывала в помощи, и люди любили ее за это.
С тех пор прошло много сотен лет. Урма уже давно ушла туда, куда летает только старый ворон. Но люди до сих пор называют двуглавую гору Урмаварака.
                     
Черноусов Владимир. 15 декабря 2004 г.

 

[Storm69]

НА ХОЛМЕ

рассказ
 


Я стоял на холме и играл на флейте, ветер развевал мои длинные волосы, вокруг летали вороны и подпевали на разные голоса. Это была восхитительная идиллия, и жизнь не казалась такой мрачной, какой она была на самом деле. Торопиться мне было совершенно некуда, я занимался резьбой по дереву, а покупали мои работы сравнительно редко, несмотря на то, что цены на них были невысоки. Но я продолжал создавать редчайшие вещи, аналогов которым не было. Но оценить это могли только редкие специалисты в этой области, а их было немного. Еще мне некуда было торопиться, потому что дома меня никто не ждал, и жрать там было нечего, извините за тривиальность. Я продолжал играть на флейте, а вороны подпевали мне, и меня это чертовски развлекало. Флейта у меня была сопрано, и ее прекрасно воспринимали все птицы в лесу. Они все щебетали и чирикали, каждая на свой лад. Я словно общался с ними на их языке. В конце концов, я устал и решил сходить к кому-нибудь в гости, а знакомых у меня было много. Было еще рано, большинство друзей были заняты своими делами, но, к счастью, у меня был друг Стас. Это был обеспеченный господин, который сидел дома и никогда не отказывал мне в общении. Кроме всего прочего, у него можно было пообедать, что, впрочем, случалось редко. Убрав флейту в чехол, пришлось отправиться в сторону железной дороги. Дело в том, что я далеко ушел в лес, а возвращаться пешком мне было лень, и я решил доехать одну остановку на электричке. Придя на платформу, уселся на лавочку. Я там был один, видимо, поезд должен прийти еще не скоро, но я, собственно, никуда и не торопился. Стояла прекрасная погода, это было то немногое, чему я мог порадоваться на сегодняшний день. Впрочем, мне совсем не было грустно, от меня просто веяло сюрреализмом. Действительность я воспринимал сквозь призму иронии. В городе я всегда посмеивался над всем этим озадаченным народом, который без устали шуршал по своим делам. Сейчас я думал о Стасе. Он был самым младшим в нашей компании и самым практичным. Будучи хорошим гитаристом, был отличным бизнесменом. Основал свою фирму по международной связи, устроил в нее еще пару знакомых на вполне приличную работу. В общем, Стас молодец. Я подумал о том, что я сам ровно настолько же непрактичен, насколько практичен Стас. Тут приехала электричка, и я залез в нее, чтобы проехать одну остановку. Зайдя в вагон, обнаружил, что народу совсем не много. Я сел недалеко от выхода. В вагоне ехали старушки и пара подвыпивших с утра мужиков. Впрочем, публика мало меня интересовала. Я задумчиво уставился в окно. От голода удивительно обостряются чувства восприятия, а в мозгах удивительная свежесть. Я сидел и размышлял об этом, но тут вдруг нагрянули контролеры. Так как я сидел в начале вагона, они привязались первым делом ко мне, а билета у меня, естественно, не было. Они потащили меня с собой, чтобы высадить на ближайшей станции, а ближайшая станция была моей станцией. Когда поезд остановился, меня выгнали вон. На автобусе решил не ехать, до Стаса была всего одна остановка. Я пошел к нему пешком. Вошел в подъезд, поднявшись на лифте на пятнадцатый этаж, нажал кнопку звонка с номером двести. Стас открыл мне дверь, улыбнулся и пригласил меня в дом.
-   Как поживаешь, Стас?
-   Фирма моя загибается, а так все хорошо.
-   У тебя она уже давно загибается, а ты продолжаешь делать покупки на тысячи долларов. Вот у меня дела идут в гору, а в кармане ни гроша.
Я прошел в его комнату и сел на стул в углу.
-   Знаешь в чем твоя проблема, Вова? Ты говоришь много лишнего и сам страдаешь из-за этого.
-   Разве мой базар когда-нибудь повредил тебе?
-   Если бы он мне повредил, ты бы здесь не сидел.
-   Ну и славненько. Я через три дня закончу еще одну фигурку, сфотографируешь ее?
-   Конечно, приноси.
-   Спасибо, Стас. Если бы не ты - у меня не осталось бы ни одного фото моих работ. Я тебе, правда, очень благодарен.
-   Это все, что я могу для тебя сделать. Есть хочешь?
-   Не то слово.
-    Пошли.
Мы прошли на кухню, и Стас загрузил в микроволновку две порции гуляша с картошкой. У окна стояла Жанна, жена Стаса, она поливала свои цветы. Это, пожалуй, было единственным, что она вообще делала.
-   Привет, Жанна.
-   Привет.
-   Как дела? Как себя чувствуют твои растения?
-   Все в порядке. Кактусы зацвели.
-   Здорово. У меня они ни разу не цвели.
-   Ты их неправильно поливаешь.
-   Я вообще редко о них вспоминаю.
Мы со Стасом сели за стол и принялись за гуляш.
-   Может, пойдем куда-нибудь сходим?
-   Куда?
-   Типа в гости.
-   Я не пойду. Сходи один, тебе везде будут рады.
-   А ты что будешь делать вечером?
-   У нас репетиция сегодня.
-   Понятно.
Мы вернулись в комнату Стаса, он сел за компьютер, а я сел в свой любимый угол.
-   Я тебя сейчас сфотографирую, только возьми в руку свою фигурку.
Он сунул мне в руку одну из моих деревянных фигурок, которые он купил у меня за последние два года, и несколько раз щелкнул фотоаппаратом. Я даже не успел улыбнуться. Поставив гнома на место, я взял в руки гитару и сыграл несколько блюзовых аккордов. У Стаса была хорошая гитара, мне она очень нравилась.
Я оставил Стаса со своим компьютером и направился к Фиделю, с ним я тоже играл в одной группе, мы играли рэгги. Он открыл мне дверь, обрадовался, мы с ним не виделись несколько месяцев. Открыв холодильник, достал оттуда пол-литра водки и банку огурцов. За милой беседой мы уговорили ее за час. Потом Алла, жена Фиделя, отвезла нас на их «Фольксвагене» к Марьяне. Это была наша общая старая знакомая. Там было много народу, много водки, пива и разных творческих людей. Я окончательно набрался и ушел оттуда с какими-то новыми знакомыми. Проснулся я в незнакомой квартире. Рядом, на стуле, висела моя флейта в чехле. Я прошел на кухню, меня угостили кофе с бутербродами, а я даже не мог вспомнить, как их зовут. Было уже утро. Я попрощался с ними и опять отправился в лес, на свое любимое место.
Я стоял на холме и играл на флейте, ветер развевал мои длинные волосы, а вокруг летали вороны и подпевали на разные голоса.

                     
Черноусов Владимир, 5 января 2005 г.

 

[Dagama]

Владимир, а был ужо "НА ХОЛМЕ" :rolleyes:    А вот про Урму ничего, неплохо...но рассказы, честно говоря мне боьше по душе...    

[Storm69]

Я сегодня прикольный рассказ написал, об одном северном художнике, завтра выложу, он у меня на работе остался.

[Dagama]

Эх, жаль прочитать не выйдет, ибо на юг, на отдых...на....  :beer:  

[Storm69]

Успеешь прочитать. Куда оно денется?

[Storm69]

КУЗЬМИЧ

рассказ





Он стоял на берегу озера, перебирая в руках запутанную сеть. Когда ему попадалось дырявое место, он вздыхал – чинить сети ему приходилось самому.
Кузьмич жил на берегу этого озера уже больше тридцати лет. Его жена уехала в город, теперь он жил один, только сын навещал его пару раз в месяц. Он очень любил это озеро, которое кормило его столько лет и уже не мог себе представить, жизнь в каком ни будь другом месте.
Кузьмич был не просто рыбаком, он был художником, знаменитым на весь Кольский полуостров. У многих северян в домах висели его картины. Писал он местные пейзажи, горы, тундру и конечно свое озеро. Оно всегда было таким разным и непредсказуемым. За эти годы Кузьмич изучил его как никто другой, но оно не переставало удивлять его своим разнообразием. Он писал рассветы и закаты в самые разные времена года и разных точек, ведь это озеро было очень большим, в длину оно было около тридцати километров, а в ширину около четырех. Когда начинался сильный северный ветер, на нем поднимались большие волны, и на лодке выходить было очень опасно. Однажды ветер застал Кузьмича далеко от его берега, он там проверял свои сети. Мужики из поселка собрались на берегу, мрачно глядя на большие пенящиеся волны. Погода хмурилась, моросил мелкий, холодный дождь. Люди вглядывались в даль, надеясь увидеть лодку Кузьмича среди высоких седых волн. Ему давно пора было вернуться. Люди стояли под дождем в тревожном молчании. Но вскоре на горизонте появилась черная точка, это была лодка Кузьмича. Она то подпрыгивала на волнах, то скрывалась за ними. Кузьмич был мужик не промах, но держал лодку поперек волны и успешно приближался к родному берегу. Когда лодка ударилась в прибрежный песок, Кузьмич спрыгнул на берег, а мужики облепили лодку и вытащили ее на берег, подальше от неистовых волн.
-   Ну, ты даешь Кузьмич, мы уж тебя похоронили, - крикнул ему Геннадий, он был помоложе Кузьмича и часто помогал ему – Что тебя понесло в такую погоду? А если бы лодку захлестнуло?
-   Водки налейте, промок совсем, - крякнул тот.
Лодка на половину была полна рыбы, там были большие щуки, окуни и конечно хариусы. Улов был богатый, Кузьмич сильно рисковал, везя его домой.
В этих суровых краях люди всегда держались вместе и помогали друг другу по возможности. Часть рыбы они оставляли себе, а часть везли в город на продажу, это было их основным доходом. Летом в поселок часто заходили туристы, эти сказочные места привлекали их своей красотой. Кузьмич иногда продавал им картины. Он не был особенно богат, но и бедным тоже никогда не был. Кузьмич хорошо умел работать, все горело в его руках. У него была пара хороших ружей, хотя охотился он редко, осенью выезжал с мужиками в тундру, стрелял себе одного оленя на зиму. Без этого перезимовать было трудно, а в другое время охотился очень редко. Его стихией была эта волнистая гладь, отражающая северные, свинцовые тучи.
Зимой в поселке оставалось не много народа, почти все уезжали в город. Кузьмич с Геннадием вместе коротали долгие темные вечера. Потихоньку пили водку, а Кузьмич уже в сотый раз рассказывал, как он еще мальчишкой во время войны из зенитки подбил Мессершмидт. Эту историю знали все в поселке, а Кузьмич еще любил ее рассказывать заезжим туристам, за бутылочкой.
Картины он продавал не дорого. Картина стоила ровно столько, сколько мог за нее заплатить покупатель. Кузьмич написал их довольно много за свою жизнь. Я видел одну его картину у связиста Валентина, который прожил один в тайге семнадцать лет в сорока километрах от Кузьмича.
Он положил сеть в сторону и устало сел на лежащее рядом бревно. Стоял долгий полярный день, было тепло, вокруг жужжали комары. Кузьмич здорово устал сегодня, встал рано, километров пятнадцать промчался на моторке по озеру, снял старую сеть и привез ее домой вместе с рыбой. Кузьмич был уже стар и такие рабочие дни давались ему уже не легко. Хорошо, что Гена часто ездил с ним и все старался сделать сам, сегодня он уехал в город с рыбой, и Кузьмичу пришлось работать одному. Он посмотрел на Хибины, возвышающиеся вдали, на другом берегу озера. Какое все-таки, красивое место выбрал для себя Кузьмич тридцать лет назад. Уже в который раз он подумал о том, что это он правильно сделал. Может, и не выбирал он ничего, просто так распорядилась судьба, ведь не так уж много нам приходится выбирать в своей жизни.
Кузьмич поднял сеть и понес ее к дому, он будет разбираться с ней зимой, а пока у него есть другие. Он зашел в дом, сложил сеть в угол, бросил в печь три полена и поджег под ними газету, пламя охватило сухие дрова, и они вскоре успешно загорелись. Кузьмич закрыл дверцу, что бы дым ни шел в комнату, и поставил на печь чайник, налив в него воды из ведра. Сел за стол, придвинул к себе сковородку, сняв с нее крышку, и ткнул вилкой в холодный кусок жареной рыбы. Печь разгорелась, трещали дрова, а через пятнадцать минут заурчал чайник. Кузьмич насыпал заварки в большую кружку и залил ее кипятком. Достал из старого буфета банку прошлогоднего черничного варенья и сел пить чай. Гена вечером должен привезти из города всякой снеди и пару бутылок водки. Попируем. Кузьмич долго смотрел в окно, которое выходило на озеро, а справа был виден заросший лесом  берег, за ним возвышались склоны Лавозерских тундр. Над лесом поднимался дым – кто-то из туристов жег костер. «Как бы лес не спалили» - подумал Кузьмич. Он посмотрел на недописанную картину, стоявшую в углу на подставке, которую Кузьмич сам смастерил вместо мольберта. Встал из-за стола и взялся за кисти. Увлекшись работой, он даже не заметил, как прошло часа четыре. Скрипнула дверь, вошел Геннадий, выложил на стол городские продукты и положил рядом с ними шестьсот рублей, вырученные за рыбу, которые причитались Кузьмичу.
-   Водку привез? – поинтересовался Кузьмич.
-   Ну а как же, Кузьмич. Обижаешь.
За дверью послышались шаги. Это кто-то из мужиков пришел на запах, они знали, что Гена пустой из города не приедет.
-   Тут, как тут, - заметил Кузьмич.
Дверь открылась и в дом вошли двое рыбаков.
-   Здорова Кузьмич. А мы тут шли мимо, дай думаем зайдем, может обломится чего из города.
-   Обломится, обломится. Что с вами делать? – проворчал Кузьмич, доставая кружки из своего буфета.
Гена вытащил из сумки литровую бутылку питерской водки, отвинтил пробку, и разлил по кружкам. Все присели к столу. Кузьмич нарезал колбасы на тарелку. Выпили, довольно поморщились, закусили колбасой.
-   Как город, Гена? Стоит?
-   Стоит, куда ж он денется. Сдал рыбу оптовику, все дорожает, а он цену поднимать не торопится, кровопийца.
-   Ничего. Проживем. Рыбы на наш век хватит. Много ловить не будем, цену поднимет. Я на прошлой неделе лисицу подстрелил, надо бы шкурку продать.
-   Продашь, лиса сейчас в цене.
-   А я прошлой осенью медведя застрелил, шкуру снял, повесил сушиться у сарая, так до нее собаки добрались и порвали всю. Какие деньги пропали.
-   Я вот думаю, может к островам съездить сети поставить. Сейчас должна там быть рыба. Пару лет назад мы хорошо там наловили, вот такая же пора была как сейчас, и погода была похожая, пасмурно, а дождя нет.
-   Да у нас каждый год погода похожая, то дождь есть, то дождя нет, - пошутил Кузьмич.
-   Это точно, - смеялись мужики.
-   Не надоело тебе, Кузьмич с картинами возиться? Каждый год рисуешь одно и то же.
-   Это для тебя одно и то же. А для меня они все разные. На одном и том же месте могу другое дерево написать, а захочу пенек нарисую.
-   Пенек говоришь?
-   Ну да.
-   Я уж тут на эти пеньки насмотрелся, приелось уже.
-   Так я же тебе свои картины и не продаю. Туристам продам.
-   И то дело. Ладно, Геннадий, давай еще разольем что ли?
-   Разольем, в озеро не выльем, - сказал Гена и разлил водку по кружкам.
Забавно то, что все эти байки они друг другу рассказывали уже не раз, и каждый раз смялись над каждой историей, как будто слышали ее впервые. Новостей в этих местах было не густо.
-   Может завтра к лопарям заехать, оленины купить? – сказал Кузьмич.
-   Поехали. Скинемся, потом разделим. У них тоже сейчас денег не густо, много не заломят.
В северной части озера жили Саамы в довольно крупном поселке. У них иногда можно было купить оленины, и мужики этим пользовались. На том и порешили, выпили еще по паре чарок и разошлись по домам спать, время было уже много, хотя было еще светло.
На следующий день встали рано - светлые дни короткого лета были в цене. Спустили на воду две моторки и отправились к лопарям, на север. С собой прихватили литровую бутылку водки, которую привез Геннадий из города, на всякий случай. И случай пришел. До саамского поселка шли часа два, пол бутылки не спеша выпили. Сошли на берег, там же встретили одного старого лопаря, у которого был забитый олень. Поговорили, поговорили, потом угостили его водочкой и отшаманили у захмелевшего лопаря пол оленя за пол цены. Сходили к нему в дом, разрубили оленя вдоль на две части, потом свою половину еще пополам, загрузили мясо в лодки и тронулись домой. Оставшуюся часть водки оставили сааму, что бы ему не обидно было. Кузьмича этот момент сделки не очень порадовал, он хмуро ворчал всю дорогу. А мужикам только этого и надо было, что бы зубы поскалить над стариком.
Вернулись на свой берег, убрали оленя в погреб, он у них был один на всех - соорудить погреб в гранитном грунте было не просто. Кузьмич и Геннадий отправились проверять свои сети. А мужики тем временем растопили печь хорошенько и запекли несколько приличных кусков оленины в фольге, на горячей золе. Под мясо раздобыли в проходящего туриста триста грамм спирта, так как водки больше не было. Кузьмич с Геной вернулись как раз к готовому столу. Расселись вокруг него, порезали мясо, разбавили спирт холодной водой, и опять начались бесконечные байки, Кузьмич снова с энтузиазмом рассказывал про свой подбитый когда-то «Мессершмидт», а охотники и рыбаки добавляли своих легендарных историй, произошедших за последние пятнадцать лет.
На следующее утро Кузьмич сидел на скамейке и читал прошлогоднюю газету, а жизнь шла своим чередом, не смотря на инфляцию, ангину слона в Парижском зоопарке, политические интриги далеких от сюда людей, и сложные условия местного климата.

Черноусов Владимир,  20 июля 2005 г.

[Storm69]

9 августа отчаливаю на север в очень дикие места.
До встречи!
   

[Storm69]

Привет. Я вернулся вчера. Немного болят ноги от далеких переходов. Болит еще кое-что, потому что то, о чем не может быть и речи происходило четыре раза в день, и мы очень мало спали - за полярным кругом ночи еще очень светлые. Сейчас попробую закачать несколько полярных фоток.
Вот:
http://storm69.narod.ru/Nord.html

[Storm69]

А здесь фотки качаются получше:
http://foto.u-janusa.com/thumbnails.php?album=17
 

[Dagama]

А вот и я вернулся... Мда... Без аппендицита с мокрым швом из затянувшегося отпуска...  :(  Фотографии-ВЕСЧ!!!! Надо было на север, а не на х..ренов юг с морскими лямблиями неравнодушными к чужим кишечникам... Плюс порадовали коментарии отсюда http://foto.u-janusa.com/thumbnails.php?album=17   Особенно про пенёк и Катю